Утро каждых выходных у Зарнигор-биби (бабушка на тадж. яз. — ред.) начинается одинаково. Выполнив гигиенические процедуры, она берет свой складной стульчик и идет на барахолку. Зарнигор-биби работает там продавщицей.
— Многие жители нашей махалли нуждаются в деньгах. Они дают мне на продажу свои вещи, а я беру с них маленький процент. Выходит по 20-30 сомони в неделю, на хлеб хватает, — улыбается немолодая торговка.
Бабушка Зарнигор давно на пенсии, раньше она работала на железной дороге, по ту сторону рельсов от барахолки.
— Я работала в советские времена, зарплата была хорошая, профсоюз раз в год давал путевки в санатории и бесплатный проезд по железной дороге туда и обратно. Сейчас такого нет, — качает головой женщина.
Ее нехитрый товар разложен прямо на тротуаре, поверх куска плотной материи. Ассортимент самый разный, все, что собрали на продажу соседи. Покупатели подходят разные по толщине кошелька, хотя богачи сюда заглядывают редко.
Нуворишей здесь мало что может заинтересовать, разве что легендарный советский червонец с классиком науки имени себя в качестве сувенира.
Торгуют здесь, в основном, старыми вещами, уже не нужными владельцам. Это и книги по самой разной тематике, ношеная одежда и обувь, бытовая техника времен Царя Гороха (лично видел пластмассовый чемоданчик с выемками для магнитофонных компакт-кассет, которыми уже давно никто не пользуется).
Определенным спросом пользуются наручные часы б/у и нагрудные знаки эпохи развитого социализма, запчасти к стиральным машинам и легковым, всевозможная металлическая фурнитура.
Власти не раз пытались разогнать стихийный рынок, но торговцы, переждав репрессии неделю-другую, вновь собирались на привычном месте. Следом за ними подтягивались покупатели, голосующие рублем, который, в наши кризисные времена, приходится экономить.
— Мы продаем товары, бывшие в употреблении, — говорит один из завсегдатаев барахолки по имени Николай. — Но и просим за них в разы меньше, чем в берут в магазинах.
С этим не поспоришь. Людям выгодней покупать, скажем, "бэушный" стабилизатор тока за 150 сомони, чем новый за 600-700. А вещь эта, в условиях постоянных перепадов и низкого напряжения в бытовой электросети, очень даже востребованная.
Николай по профессии инженер, закончил местный политех в 60-х прошлого века. Вдовец, живет один, сын с семьей уехал в Россию в годы гражданского противостояния. До пенсии работал на заводе "Таджиктекстильмаш", поставлявшем продукцию в 37 стран мира. Теперь там заброшенные цеха.
— Мы в молодости шебутные были, мечтали чего-нибудь совершить, стремились к чему-то, — улыбается Зарнигор-биби. — А сейчас живем завтрашним днем, прожил его, продержался — молодец. Мечты теперь о куске мяса в праздник.
Уверен, под ее словами подписалось бы большинство "предпринимателей" барахолки, поколения 40-60-х годов минувшего столетия. Выехать в трудовую миграцию им не позволяет возраст, а пенсии на все не хватает. Вот и приходится на склоне лет осваивать тонкости бизнеса, вспоминая мечты молодости с горькой усмешкой.
А бабушка Зарнигор, закончив свою "трудовую" смену, семенит на продуктовый рынок, где на свои кровные покупает 2 кг картошки, 2 лепешки, ма-а-а-ленький кусочек говядины и полкило мандаринов. Это обходится ей ровно в 26 сомони, которые она выручила за выходные. Мечты сбылись!
